В Иркутске на базе Института географии СО РАН им. В.Б. Сочавы
завершился XIV международный гляциологический симпозиум. Все предыдущие
форумы ученых-"ледоведов" проводились в ведущих научных центрах
европейской части России. В Сибири около сотни участников из России,
Швейцарии, Австрии, Германии, Израиля собрались впервые.
О наиболее актуальных проблемах этой науки корреспондент "РГ"
беседует с директором Института географии РАН, академиком Владимиром
Котляковым.
Российская газета: Традиционно журналисты задают вам один и тот же вопрос: что творится климатом? Насколько опасно глобальное потепление?
Владимир Котляков: Потепление сегодня - это реальность, но
ученые расходятся в объяснении причин. Многие утверждают, что к концу
XXI века средняя температура на Земле возрастет на 2-3 градуса и вину
возлагают на антропогенную деятельность человека. Но это противоречит
научным фактам. Например, в 70-х годах прошлого столетия мы фиксировали
ощутимое похолодание практически на всей планете. Но именно в то время
промышленность бурно развивалась, воздействие человека на окружающую
среду росло, выбросы углекислого газа увеличивались. Как после этого
связывать потепление с развитием промышленности?
И если в прошлом году ученые констатировали, что льды Арктики очень
сильно сократились, то сейчас их объем практически восстановился.
Конечно же, не из-за того, что за год снизился объем промышленного
производства и выбросов. Вывод можно сделать такой: все-таки не
человек, а естественные причины являются ведущим фактором изменения
климата. Мы должны быть готовы и к потеплению, и к похолоданию.
РГ: Раз льды Арктики больше не тают с катастрофической скоростью, значит, и потопа не будет?
Котляков: Потопа не будет и быть не может, хотя уровень
океана повышается. Правда, очень медленно и неравнозначно в разных
частях мира. Один из источников повышения уровня воды - тающие льды. Но
самый большой массив льда в мире - а именно восточная часть Антарктиды
- вообще не уменьшается. И есть основания полагать, что там сейчас
масса льда увеличивается.
РГ: Кстати, именно от Антарктиды научный мир затаив дыхание
ждет научных сенсаций. Бурение на станции "Восток" до огромного
подледного озера длится уже несколько лет. Кстати, у него немало
противников. Когда же наши ученые доберутся до воды?
Котляков: Географическое открытие мирового масштаба произошло
во второй половине прошлого века, когда наш российский ученый Игорь
Алексеевич Зотиков совершил его буквально на кончике пера: теоретически
доказал, что подо льдом есть озеро. Позже это было подтверждено с
помощью радиолокаторов. У глубокого бурения действительно много
противников: особенно среди зарубежных коллег-гляциологов. Оно и
понятно: никто не хочет уступать приоритет. Тем не менее бурение нами
начато. До воды осталось совсем чуть-чуть, примерно 90 метров.
РГ: А как же предостережения ученых, что бурение нарушит
экологическое равновесие в озере? В него могут быть занесены бактерии и
грязь извне...
Котляков: Все предусмотрено: оборудование, разработанное в
Санкт-Петербургском горном институте, позволит добраться до озера, не
навредив ему абсолютно. И мы планировали уже в этом году все завершить,
но из-за поломки бурового снаряда дело затягивается, наверное, на два,
максимум на три сезона. А пока исследуются ледовые керны, добытые с
глубины около четырех километров.
РГ: Известно, что керны будут изучаться и в Иркутском лимнологическом институте. Почему именно здесь?
Котляков: Да, это так. Прекрасное техническое оснащение
лимнологического института и высокий профессиональный уровень сибирских
ученых помогут досконально изучить антарктический "продукт". Поступать
туда они будут из Санкт-Петербургского института Арктики и Антарктики,
который ведет работы в районе озера "Восток".
РГ: С самым большим ледяным массивом Антарктидой все более
или менее ясно. А как обстоят дела с ледниками "поменьше", которые
находятся в непосредственной близости от людей? На прошлом симпозиуме
гляциологов один из пунктов резолюции гласил: усилить работу по
исследованию пульсирующих ледников. Это было непосредственно связано с
трагедией в Кармадонском ущелье, когда ледник Колка похоронил 125
человек. Что с тех пор изменилось в отношении к этим опасным природным
объектам?
Котляков: На Кавказе мы работаем. Следим за той же Колкой -
ничего опасного там теперь нет. Стараемся сподвигнуть МЧС и местные
власти, чтобы мониторинг велся постоянно. Мы работаем не только по
России, но и на Памире. Там множество подобных ледников, кавказские по
сравнению с ними - просто мелочь. Один из них - ледник Медвежий,
который таит в себе потенциальную опасность. В случае его подвижек
паводок может достичь реки Пяндж на границе с Афганистаном. Учитывая,
что там живут тысячи людей, природное бедствие может повлечь за собой
большие жертвы. Вся информация о ледниках Памира направляется в
Пограничную службу ФСБ России, которая охраняет таджикско-афганскую
границу. Сообщаем и правительствам стран, которые могут пострадать.
Все эти данные получаем с международной космической станции.
Программа "Ураган" исправно работает, материалы, полученные с помощью
космической съемки, очень достоверны. Этим занимается специальная
группа в нашем институте, так что все ледники, снежные лавины под
контролем.
РГ: Скажите, Западный Кавказ и Сочи тоже не остались без внимания гляциологов накануне зимних Олимпийских игр 2014 года?
Котляков: Традиционно в этом районе работает географический
факультет МГУ. И научные исследования ведутся с двух ракурсов:
сохранение экологического равновесия и обеспечение безопасности людей.
РГ: Кстати, в горах Алатау, на территории Казахстана, есть
два ледника, названных вашим именем. Астрономы мечтают открыть звезду,
которую могут назвать их именем, а гляциологи, значит, грезят ледниками?
Котляков: Если честно, то я "своих" ледников не видел. Судя
по космическим снимкам, они небольшие, "спокойные", и уменьшаются. Один
из них распался на две части. Никогда не задумывался об аналогии с
астрономами. Хотя, наверное, так и есть. Вот, например, именем
первооткрывателя озера Восток Игоря Зотикова американцы назвали ледник
в Антарктиде.
РГ: Скажите, а почему вы выбрали своей судьбой именно гляциологию? Наверное, романтика потянула?
Котляков: Да холодновато ли, знаете, для романтики! Полюс
холода на станции "Восток" ниже 80 градусов по Цельсию, Эльбрус, где
леденящий ветер валит с ног... Хотя, если честно, трудности
притягивали, и необычность, и красота. А главное для ученого - очень
много неизведанного и реальный результат работы. Впереди у гляциологии
еще предостаточно открытий.
http://rg.ru/2008/09/17/ledniki.html
|